Русская литература второй половины XIX века ― важная веха в истории мировой литературы. Толстой, Чехов, Достоевский… В каждой стране рецепция этих писателей занимает основополагающее место. Речь идёт не только о мотивах или сюжетах, которые могли развиваться дальше, но и о форме текстов, их жанрах. В этой статье мы рассматриваем роль Антона Павловича Чехова в армянской литературе.

Армянская интеллигенция часто знакомилась со знаковыми произведениями зарубежной литературы ещё до перевода на родной язык. Тексты русских авторов были популярны с момента публикации в периодике по всей Российской Империи и за её пределами.

Переводы на армянский язык появились несколько позже. Рассказы Чехова стали активно издавали на армянском языке с 1890-х годов, хотя сама фигура писателя уже была известна в Армении.

Прозаик Дереник Демирчян в статье о Чехове писал следующее: «Армянские писатели, начиная с классиков и заканчивая представителями нынешнего поколения, читали, любили Чехова и многому учились у него». Литератор и чеховед Нар-Дос отмечал: «Каждая вещица стоит многотомного романа... Один Чехов из новейших русских беллетристов несёт в себе лучшие традиции русского повествовательного творчества». Рецепция писателя в армянской литературе была значительна, так как его художественные приёмы и принципы стали развиваться в текстах армянских прозаиков.

В 1890 году Григор Аветян перевёл несколько рассказов Антона Павловича. В этот же год другие переводчики способствовали публикации остальных чеховских текстов на армянском языке. С 1890 года его активно публиковали в следующих изданиях: «Мурч», «Ахбюр», «Тараз», «Нор Дар», «Базмавел» и многих других.

В журнале «Тараз» Х. Самвелян отмечал: «Чехов ― это зеркало, которое удивительно тонко отражает в себе всю картину общественной жизни 80-х годов, это зритель, который невероятно объективно указывает на настроение окружения и иногда оживляет всё это в своих многочисленных произведениях. Он точный, и в то же время в высшей степени художественно развитый летописец, чей взгляд не пропустит особенности эпохи».

Русский писатель был не только известным и принятым в армянской среде человеком, но и содействовал развитию армянской художественной литературы. Например, прослеживается явная связь между сборником рассказов Антона Чехова «Хмурые люди» и сборником Степана Зоряна «Грустные люди».

Конечно, и в творчестве Чехова мы находим влияние со стороны армянских деятелей. Он был хорошо знаком с представителями армянского искусства, а Александр Спендиарян был его хорошим другом. Из писем Чехова к сестре и матери известно о встрече с Иваном Айвазовским: «Армянский дух этого доброго гения чувствуется на каждом шагу в Феодосии». Писатель также сотрудничал с Вардгесом Суренянцем, создавшим декорации к постановке «Чайка».

В разговоре об армяно-русских связях необходимо упомянуть рассказ Чехова «Красавицы».

О рассказе «Красавицы»

Литературоведы считают, что этот текст выразил моральные принципы русского писателя, а также раскрыл дуализм понятия «красоты». Красота у Чехова шире эстетических представлений о внешности. Например, в тексте наблюдение за красавицами ведёт героя к внутренним размышлениям. Зоя Осипова и Любовь Габриелян пишут: «Являясь гимном красоте, он [Чехов] воспевает её как сокровенное таинство, извечный идеал, ниспосланный свыше».

Текст написан на основе подростковых воспоминаний Антоши Чехова, включая поездку в армянское село Большие Салы. Прототипом героини Маши стала Мариам Кундупян (Кирпиян), крещённая и обвенчанная в местной церкви Сурб Аствацацин. Её образ был настолько ярким, что литератор вернулся к впечатлениям и переработал в рассказе.

В «Красавицах» два женских образа, армянской и русской девушек, ведут не к размышлениям о сущности красоты, а к мыслям о чём-то вечном. В этой части мы рассмотрим портрет «армяночки». Её красотой в тексте восхищается юный гимназист, который «ехал с дедушкой из села Большой Крепкой, Донской области, в Ростов-на-Дону».

Её красота ведёт к сопереживанию и состраданию к человеческой сущности: «Почему-то мне было жаль и себя, и дедушки, и армянина, и самой армяночки, и было во мне такое чувство, как будто мы все четверо потеряли что-то важное и нужное для жизни…».

В «Красавицах» Чехов выражает мысль о том, что наряду с физическим обаянием человек должен обладать и богатыми душевными качествами. Это гармония красоты внешней и внутренней служит смысловой доминантой в тексте. Красота обладает свойством преображать наблюдающего. Иными словами, ведёт к катарсису, возвышающего до нравственных идеалов: «Глядите вы, и мало-помалу вам приходит желание сказать Маше что-нибудь необыкновенно приятное, искреннее, красивое, такое же красивое, как она сама».

Владимир Альбов в критическом очерке о творчестве пишет, что в тексте «слышится глубокая, затаённая тоска по идеалу, которому нет места на земле, тоска по скрытой в жизни красоте, мимо которой равнодушно проходят люди и которая гибнет, никому не нужная и никем не воспетая».

На обложке — А.П. Чехов за рабочим столом. Источник

Источники:

1. Веселовский, Ю. Литературное влияние в современной армянской литературе. М., 1909.

2. Демирчян, Д. Собрание сочинений в 14 т. Ереван, Т. 13. 1983 (на армянском яз.).

3. Габриелян Л.М., Осипова З.Ю. Дуализм концепции красоты в рассказе А.П. Чехова «Красавицы» // Colloquium-journal. 2022. №21 (144). Веб-ресурс

4. Габриелян Ж. Чехов в армянской действительности. Веб-ресурс