Представляем вашему вниманию фильм Рубена Григоряна «Правда».

О бесстрашии наших ребят;

О бессмертном духе Армянского народа;

О справедливости, которой нет;

О мрази во веки веков — турецком фашизме;

Об исторической миссии Армении…

[Текстовая расшифровка фильма «Правда»]

Арцахская война

1992–1994 гг.

Правда

Как известно, правда одна. Не бывает: моя или твоя правда. Она одна единственная. И поэтому сильнее этого чувства нет на свете ничего.

Арцах. Наши дни.

Наши ребята, в сердцах которых бесстрашие… Почему? Да потому что они защищают жизни дорогих им людей, родных, свой дом, свою родную землю. А почему вооружённая до зубов азербайджанская армия всё равно по большому счёту ничего не может делать? Да потому что нет у них там родной земли. Нет трепетного чувства родины, пропитанной кровью и потом дедов и отцов. Вот вам ещё одна чистейшая правда. Чистейшая правда! Правда! Разве не правда то, что через сто лет, здесь и сейчас опять вернулся тот же зверь в человеческом облике и замышляет повторить мерзкое преступление, за которое он так и не был наказан. И тут опять самая настоящая, гнусная и единственная правда — что человечество в этом мире не приобрело душу настоящую, не стало настолько разумным, чтобы не дать уничтожить себе подобных.

Европа своими ценностями, написанными о человеке, о человеческой жизни, о том, что ценнее её нет на свете ничего и о его правильной жизни. Права человека — написал и забыл, и плюнул густой слюной. Не для всех это. Эй, ты, Израиль! Коротка ли память? Не твоих ли сыновей, женщин и детей жгли дотла в огромных немецких печах? Давно ли это было? Видимо, давно, что забыл о морали, теперь со зверем ты заодно. Но, может быть, ты хочешь сказать правду? Может, теперь твоя правда в том, что справедливо то, что они жгли вас? Что мне признавать и сейчас помочь палачам, которые осуществили первый геноцид. Это морально? Так знайте вы, вспомните слова зверя, который сказал: убейте их и их детей, ведь никто более не помнит жизни армян. И, если так, значит, ждите вашего конца. Бог есть! И значит, воздастся всем по справедливости.

Деньги — это тоже правда. Правда тоже единственная, но мерзкая. За деньги журналисты гнусную ложь, оправдание смертей мирных людей, детей донесут до массы просто так, легко дав слово и время в эфире убийцам, махая умной головой, мол, да, ведь нам надо слушать обе стороны. Мразь от мрази во веки веков — турецкая сволочь цинична, как сто лет назад, заявляет о том, что решает судьбу армянского народа. Нет, врёшь, не  возьмёшь, не удастся, не получится. Ты — мразь, а я вот, который собрался очистить этот мир от этой грязи. Я иду, иду, как меч карающий, не знающий пощады. Иду, как всемогущая Божья воля, как месть наших предков, безвинно убиенных. Ибо я — избранный Богом палач, ангел, приносящий избавление от грехов в этот мир. А ты зверь, потерявший право существовать. Я иду, чтобы один выполнить работу за всех честных людей в этом мире, очистить от грязи. Имя моё — армянский народ. Это Всемогущая Божья воля, и потому чистейшая правда.

Молодой солдат двадцати лет медленно, тяжело поднялся наверх. Уставшими ногами, шатаясь, понёсся к орудию. В голове неустанно крутилась мысль: я должен, я сделаю, нужно устоять. «Вот тебе смерть, бери, заслужил», — шепнул он себе и дёрнул за шнур. Грохот и дым. В пыли громадной шатаясь, обратно поднял он снаряд — возьмите ещё. И грохот, огонь, взрывы везде, но в ушах солдата нет шума, гама, слышит он музыку, скрипку свою. Мелодию великую, бессмертную балладу он сам сочинил. Музыкант-солдат — такова судьба. Музыку бессмертную нельзя убивать. Огонь, огонь, уничтожить врага, пусть вечно останусь двадцати я лет, но миссию свою выполню всю — очищу землю наконец свою от грязной мрази раз и навсегда. И если погибну — не будет тебя. А музыку свою оставлю брату. Малыш подрастёт и сыграет в оркестре бессмертную балладу, что я пишу. Бессмертны мы — лишь в порыве безграничного желания и желания победить зло. Идёт безумие, безумие для целого народа. И в нём найдём мы своё единение. И уничтожим врага.

Арцах до войны и скоро…