В середине октября Армянская Апостольская Церковь отмечает День Святых Переводчиков. Осень — время подведения итогов. Вероятно, поэтому осенние праздники кажутся «урожайными», богатыми и обогащающими духовно. 

Праздник переводчиков-последователей и сподвижников Месропа Маштоца, который не только одарил нас уникальным алфавитом, но и научил превращать звук в письменный знак, переводить речь с языка на язык. Как истинный творец, он передал своим ученикам знание великого искусства перевода, благодаря которому не терялся и не искажался смысл слов.

Поэтому под знаменем «золотого века» вошёл в армянскую историю Месроп Маштоц вместе с учениками. Золотой век — это период расцвета, век литературной революции. Маштоц и его последователи не просто создали и зафиксировали армянский классический литературный язык, а при помощи переводов объединили весь научный мир, сохранив рукописи античных философов, историков, астрономов древности на армянском языке. 

В нашей истории принятие христианства, подвиг Месропа Маштоца, католикоса Саака и их сподвижников давно стали частью школьной учебной программы. Но школьная программа тем и слаба, что неоднократным повторением прописных истин приводит к «изнашиванию» идеи. Возникает необходимость не только напоминать, обновлять знания, но и показывать всё известное под другим углом.

Переводчиками ученики Маштоца стали после того, как научились писать и читать написанное. Они перенимали знания и распространяли их дальше по школам в Восточной и Западной Армении. Именно читать написанное, потому что первые литературные произведения появились намного позже, сначала возникли переводы на армянский язык.

Перевод — это не только перевод с одного языка на другой, с одного берега на другой, но и сохранение изначальных авторских смыслов. Чтобы перевести чувство в слово, а мысль в строку, звук в мелодию, необходимо глубинное понимание. В мелодию, потому что с VII века к письменным знакам добавились хазы. Духовные произведения не читали, не декламировали, а пели.  

Переводчик не просто переводил с одного языка на другой, а пересекал параллели и контексты. И не так важно, кто он: поэт, композитор, литератор или дипломат. Переводческая деятельность показывает уровень духовной одарённости человека, который понимает не только свою культуру, но и хорошо владеет особенностями другой.

О вкладе Месропа Маштоца, Саака Партева и их учеников писать и говорить можно бесконечно. Практически невозможно объять всю ценность их работы, благодаря которой до нас дошли памятники мирового научного и литературного наследия. Не секрет, что многие научные, философские, исторические труды античных авторов сохранились только в армянских переводах. 

Но можно ведь продолжить разговор о переводчиках? Почему бы не вспомнить деятельность мхитаристов в распространении европейской литературы? Пусть в малом количестве, пусть для круга избранных, но они, служители церкви, первые открыли «окошечко» в мир литературы и искусства эпохи Просвещения. Они подготовили почву для нового «золотого века» в истории армянских переводов.

В 1828 году по Туркманчайскому договору Эриваньское и Нахичеванское ханства, а также Ордубадский округ вошли в состав Российской империи. Оставим в стороне огромную историческую важность этого события и продолжим разговор о переводчиках. Тогда встретились блестящий дипломат, литератор, гуманист, аристократ Александр Грибоедов и выпускник Нерсисянской школы, уроженец села Канакер, секретарь и переводчик при католикосе Нерсесе Аштаракеци, Хачатур Абовян. Эта встреча ознаменовала новый этап в истории как русской, так и армянской литературы. В учебниках пересечение двух представителей абсолютно противоположных миров описывают как сотрудничество равных. Сейчас можно только гадать, какое впечатление произвёл на молодого Абовяна образ русского дворянина Грибоедова: не стал ли русский литератор той путеводной звездой, которая показала истинный путь в жизнь, университет, посвящение всего себя организации образовательного, школьного дела, реформе языка, внедрения светской речи в школьную систему?

А ведь результат не заставил себя ждать: поднялось следующее поколение, которое не только само стало писать, творить, но и широко открыло двери перед иностранной литературой. Газарос Агаян, Ованес Туманян, Аветик Исаакян, Ваан Терьян и многие другие. Они не просто писали и переводили. Их переводы были настолько безукоризненными, что ни в чем не уступали авторскому слову.

Наступил новый век в истории нашей духовной жизни. На рубеже XIX и XX веков жили и творили два переводчика «золотого века»: Ованес Туманян и Ваан Терьян. Щедро одаренные от природы, выросшие в семьях священников, они слышали и деревенскую речь, и армянский мирской язык, а также завораживающие церковные песнопения, их неуловимый мотив. Невозможно поверить при чтении байроновских переводов Туманяна, что это перевод перевода: с английского на русский (Жуковский), а с русского на армянский. Его пушкинские переводы узнаваемы даже на армянском, сохраняя стилистику Александра Сергеевича. 

Вспомним о стихотворении Вольфганга Гёте «Дикая роза». В армянских музыкальных кругах долгое время пользовался большой популярностью и любовью лирический, изящный романс Романоса Меликяна, написанный на слова этого стиха, который вышел в переводе Ованеса Туманяна. Он перевёл не с немецкого, а с русского языка. Всё дело в том, что русский текст стал основой для романса. Есть версия, что на родине Гёте эти стихи тоже были переложены на ноты. Это уникальный случай в истории мировой музыки, когда перевод в своём совершенстве не уступает мелодичности и чистоте оригинала. У композитора Романоса Меликяна было два стихотворных перевода: Ованеса Туманяна и Иоаннеса Иоаннесяна. И он выбрал тот, который сам продиктовал мелодию.

Таким же волшебником был младший современник Туманяна — Ваан Терьян. Поэт снискал любовь и славу первым же сборником лирических стихов «Вечерние грёзы». В тени его таланта осталось великое умение подбирать для жёсткого, древнего нашего языка воздушные формы западной и восточной поэзии. Терьян писал сонеты, триолеты, четверостишья в альбомы, восточные газеллы так, словно это обычный, чуть ли не привычный жанр для его родного языка. Поэт улавливал созвучие и мелодичность слов при переводе, добивался именно того смысла, которого хотел сам. Он открыл армянам двери в серебряный век русской поэзии, а также распространял ценность армянского поэтического слова в кругах русской интеллигенции начала ХХ века.

В 1915 году, когда мир, окутанный войной, не желал замечать ужасы резни целого народа, именно переводчики познакомили читателей с богатством армянской литературы. Они сделали очень много, рассказав всему читающему обществу о трагедии армянского народа. Вечная память великим переводчикам!

На обложке — памятник Месропу Маштоцу. Источник