Первые отзывы о произведениях Мартироса Сарьяна, опубликованные в печати, относятся к началу XX века. В дальнейшем были статьи, книги, альбомы, каталоги и бесчисленные характеристики творчества мастера. Художники, артисты, писатели, поэты — все находили в картинах Сарьяна свет и счастье. В этом материале собрали суждения и мнения Константина Юона, Ваграма Папазяна, Луи Арагона, Уильяма Сарояна и Ренато Гуттузо об армянском живописце.

Мартирос Сарьян. «Цветы Калаки», 1914. Национальная галерея Армении

КОНСТАНТИН ЮОН, русский художник

Народный художник Армении Мартирос Сергеевич Сарьян представляет собою яркое по дарованию и строгое по выдержанности явление. Все его произведения проникнуты глубокой любовью к людям и природе своей замечательной родины; они полны пристального внимания к её труду, её строящейся новой жизни и борьбе за неё.

Его живопись отличается большой эмоциональностью. Индивидуализм его искусства выражается в своеобразии избранных им путей и форм выражения своих чувств и мыслей, в своеобразии форм, лично им найденных и совершенно оригинальных. Они питаются столько же из родников национальных художественных традиций, сколько и от импрессионистских живописных исканий современной Франции. Ориентализм его живописи органичен и безыскусственен. Соединение национальных черт в его произведениях с общеевропейской культурой образует особый аромат сарьяновского искусства.

Сарьян прежде всего поэт. Лирика ему наиболее свойственна. Его замыслы и его живописный язык подобны стихотворным: ритмика, конструктивность и стиль языка играют в них всегда важную роль. Он пишет не только то, что видит, но и то, что думает о виденном. <…>

(Выставка живописи М.С. Сарьяна ‖ «Известия», 11, VI, 1936)

Мартирос Сарьян. «Мой двор», 1923. Национальная галерея Армении

ВАГРАМ ПАПАЗЯН, армянский актёр театра и кино

Его искусство высокоталантливо, многогранно и всеобъемлюще, всеобъемлюще в той же мере, что и окружающий нас мир. Мартиросу удалось увидеть, разглядеть и проникнуть в самую суть этого мира, вот почему он всегда шёл в ногу со временем, а его палитра с неизменной верностью воссоздавала эпоху. Своей кистью он так же внятно и глубоко объяснил время, как величайший поэт сделал бы это словом.

Мартирос Сарьян — поэт цвета, автор симфонии, не нуждающейся в словах, чтобы выразить себя, ибо язык красок, на котором он говорит, — это единственный общедоступный язык, и потому, принадлежа нам, Мартирос принадлежит всем.

Я безгранично признателен своему замечательному другу-художнику, и в особенности за то, что, когда меня уже не будет, я всё-таки останусь среди живых благодаря его кисти, которая запечатлела не только меня, но и многих деятелей театра, их волнения, раздумья, характеры, душу; его кисть стала хранительницей традиций нашего театра и пребудет ею до скончания века. <…>

(Мартиросу Сарьяну ‖ «Театральный Ереван», № 18, июнь, 1955)

Мартирос Сарьян. «Сбор урожая», 1940. Национальная галерея Армении

ЛУИ АРАГОН, французский писатель

Подобно тому, как свет Рима, пробиваясь сквозь французские века, доходит до нас благодаря кисти Никола Пуссена, а затем Коро, свет Армении летит к нам благодаря Мартиросу Сарьяну. Этот свет наконец избавлен от слёз, которые делали хриплыми голоса наирийских поэтов. Это свет, наконец-то ставший счастливым, — на плодах, на горах, на лицах.

Это заново обнаруженный клад: словно бы схлынули воды потопа, и долина Еревана превратилась в чистейший цвет грядущего. Этот цвет так красив, что века должны отвести Сарьяну рядом с нашими Матиссом и Сезанном одно из первостепенных мест. Может быть, место Сарьяна будет даже более высоким, ибо он — живописец счастья.

(Свет Сарьяна ‖ «Советакан арвест», 1960, № 3)

Мартирос Сарьян. «Арарат весной», 1945. Национальная галерея Армении

УИЛЬЯМ САРОЯН, армяно-американский писатель

Ваши работы — это сноп света, делающий явным красоту и достоинство людей и тот вечный мир, в котором они живут. Ваши картины наполняют душу и мысль всех тех, кто способен их воспринять. Ваши полотна вызывают восхищение и любовь к простым и подлинным явлениям жизни — к земле, ручьям, камням, свету, зелени, деревьям, злакам, фруктам, воде, вину, к самой истине.

Как же мы счастливы, что у нас есть Вы, Ваши глаза, Ваши руки, Ваша праведная душа, Ваш гений, Ваше искусство.

(Мы счастливы, что у нас есть Вы. Мартиросу Сарьяну ‖ «Ерекоян Ереван», 25 апреля 1961)

Мартирос Сарьян. Портрет Уильяма Сарояна, 1960 / armenianhouse.org

РЕНАТО ГУТТУЗО, итальянский художник

<…> До того, как я его узнал, я имел о нём довольно смутное представление. На основании прочитанного и слышанного, — первый, кто мне о нём рассказал, был Эренбург, — я решил, что Сарьян не более чем постимпрессионист высокого профессионального уровня.

И лишь после того, как я увидел в Москве и, в особенности, в Ереване почти все его произведения, я смог оценить Сарьяна по-настоящему; я увидел художника совершенно нового, не соответствовавшего тому представлению, которое я составил о нём вначале. И я подумал, что определение его как «постимпрессиониста» нуждается в поправке так же, как и фольклорный подход к его творчеству как олицетворению «армянскости», объективно навязанной ему тем, что в пятидесятые годы его считали лучшим армянским художником и помещали где-то с краю обширной панорамы официального советского искусства.

Я полагаю, что Сарьян представляет собой нечто гораздо большее. Бесспорно, в его творчестве чувствуется отзвук европейской живописной культуры начала века, о которой он наверняка знал в Москве, где проучился шесть лет. Есть в нём и вновь обретённая — впрочем, никогда не утраченная — родина: в какой бы уголок земли ни забросило армянскую семью, — ведь этот героический и стойкий народ вечно подвергался преследованиям, — армянин всегда остаётся армянином.

Сарьян расцвёл как художник в своей Армении сразу же, во время первой своей поездки. Свет Армении, жизнь её земли, её горы, её монастыри и Арарат, колыбель мира, священная гора, о которой армяне мечтают и которую могут только видеть, — видеть, чтобы мечтать… И Сарьян изображает Арарат во всей его реальности, придаёт ему сильный характер, но так, словно он видит его во сне. Сарьян им завладевает, своей живописью приобщает его к родной земле, от которой его отторгли международные договоры. Ощущение реальности и мечта, сон. Недаром свой первый цикл картин Сарьян назвал «Сказки и сны». Но тогда, когда он отходит от сказочной тематики и взгляд его охватывает громаду пейзажей родины, жизнь человека, армянского крестьянина, лица товарищей и друзей, это уже взгляд мечтателя.

Я хотел бы закончить это своё краткое выступление тем, с чего начал. Сарьян в своём творчестве никогда не забывает о своей культуре. Было бы ошибкой считать, что им движет только и исключительно мощный инстинкт. Нет, искусство Сарьяна — искусство контролируемое, культурное. Поэтому я считаю, что в Сарьяне надо видеть не только великого армянского художника, национального поэта родной земли, но сильного и тонкого мастера, занимающего выдающееся место среди немногих подлинных художников первой половины нашего XX века.

(Несколько слов о Сарьяне ‖ Предисловие к каталогу выставки Мартироса Сарьяна в Болонье, 1975)

Источник: О Сарьяне. Страницы художественной критики. Отзывы современников / составители А.А. Каменский, Ш.Г. Хачатрян. — Ереван : Издательство «Советакан грох», 1980.

Фото обложки: Мартирос Сарьян. Автопортрет, 1909 / artchive.ru

Публикация подготовлена: Рипсиме Галстян

«Мартиросу Сарьяну 91. Глубокие морщины придают его лицу скульптурность…»

Женские образы в произведениях армянских импрессионистов