Марине Манасян: «Музыка — это любовь, которая и спасает, и возвышает»
Этим летом одна из московских улиц погрузилась в звучание армянской музыки. Прогуливаясь по Кузнецкому мосту, прохожие останавливались, чтобы послушать Марине Манасян. В её невероятно красивом исполнении звучала песня Саят-Новы «Tamam Ashkharh». Армянский музей Москвы встретился с Марине. Она рассказала нам о себе, о творчестве, о приносящей спасение музыке и о своём самом «безумном» поступке.
Марине Манасян. Фотография обложки альбома AREVI VOSKI. Фото: @thedeepimage, vk.com
— Видео, где вы на Кузнецком мосту исполняете песню Саят-Новы «Tamam Ashkharh», собирает в соцсетях множество лайков и положительных отзывов. Его публикация у нас тоже не стала исключением. Наши подписчики принялись спрашивать в комментариях: «Кто эта талантливая девушка?». Так вот, Марине, кто же вы?
Я просто человек, который однажды стал мечтать, что будет писать песни и петь. В итоге так и случилось. Человек — простой и сложный. Ещё я армянка. Говорю это потому, что многие незнакомые люди не узнают во мне армянку. Было забавно, когда на Кузнецком мосту армяне останавливались и не понимали, что я армянка! (Улыбается.) Я пела на армянском, говорила, что меня зовут Марине… И всё же не узнавали. В комментариях даже пишут, что я не армянка. Может быть, так происходит из-за цвета волос или внешности…
— У вас очень красивый голос, прекрасный вокал, вы ещё и аранжировку сами делаете. Возникает вопрос — какое у вас музыкальное образование?
У меня не было музыкального образования, когда я начала писать песни. Уже спустя много лет я стала учиться в Московском колледже импровизационной музыки по классу фортепиано. В общем, чуть-чуть здесь, чуть-чуть там… Многому я научилась сама. Конечно, есть разное мнение касательно музыкального образования — нужно оно или нет. Я считаю, что нужно. Оно даёт основу, отталкиваясь от которой, можно идти дальше. К сожалению, в музыкальную школу я не ходила, хоть и мечтала в детстве о фортепиано. Моя семья постоянно была в разъездах между Ереваном и Москвой, поэтому так и не получилось пойти на фортепиано.
— Когда музыка стала неотъемлемой частью вашей жизни?
Моими первыми шагами в музыке можно назвать возникшее желание научиться играть на гитаре. Я много слушала рок-музыку — так и загорелась этой мыслью. Однажды гитара у меня появилась, а через год я начала писать песни. Песни тогда были не очень, но всё же это стало началом. Так, с семнадцати лет я пишу.
— А как появилась гитара?
Гитару мне подарили родители. Я у них с четырнадцати лет её просила. Даже подарили на Новый год игрушечную, я и ей была рада. Они поначалу не воспринимали всерьёз моё увлечение, думали, что это ненадолго. В школе я хорошо училась, и поэтому все предполагали, что я буду работать, допустим, в банке или где-то в подобном месте. А сложилось всё иначе — так, как и должно было сложиться.
Фото: Marine Manasian
— Что для вас значит музыка?
Я часто говорю, что музыканты очень счастливые люди. Когда ты соприкасаешься с музыкой, это становится большим счастьем. Я даже не знаю, с чем можно сравнить… Возможно, только общение с человеком приносит такие же эмоции и чувства. В музыке есть очень много спасения. Для меня музыка — естественное состояние.
— Спасение от чего?
Любой вид творчества — это спасение. От себя, от настроений. Ты сам себя спасаешь от каких-то вещей, которые не нужно делать или о которых не стоит думать. Музыка — это любовь, которая и спасает, и возвышает.
— Что вы вкладываете в ваши песни?
Раньше я писала просто о том, что переживала, но со временем это стало трансформироваться во что-то большее. Сегодня мой посыл — это любовь. Я считаю, что мы пришли в мир, чтобы обрести любовь, быть в состоянии любви, делиться любовью и уйти в любовь. Это не только отношения между людьми, но и более возвышенное чувство — гармония нашей души. А наша душа — это состояние любви и благодарности. Своими песнями я пытаюсь нести свет. Когда люди, послушав мою музыку, пишут, что она тронула их сердца и что с ними произошло нечто светлое, меня это очень радует. Значит, я всё делаю правильно.
— Расскажите о вашей группе Deep Image.
Раньше, помимо меня, в Deep Image были ещё барабанщик и басист. Группа возникала так же, как и все группы, — сначала один пришёл, потом другой ушёл. Несколько лет мы играли втроём, но затем я осталась одна. Сейчас существует только название Deep Image, а группы нет. Есть только я. (Улыбается.)
— Ищите кого-то в группу?
Когда раньше я слушала свои любимые группы Queen, Pink Floyd и The Beatles, то думала, что у меня должна быть именно группа — точно так же, как у них. А со временем поняла, что не могу существовать в группе, потому что меня слишком много. Я и песни пишу, и аранжировку делаю, то есть у меня есть конкретное видение того, что с моей песней должно произойти. Сейчас мне комфортно одной, но музыканты будут обязательно.
— В каком музыкальном направлении вы работаете?
Я просто называю несколько слов, которые могут немножко охарактеризовать то, что я делаю. (Улыбается.) Это музыка — медитативная, электронная, психоделическая и поп-музыка. Есть ещё и рок. Рок-музыка — это ведь не просто гитарная музыка, это некое состояние духа свободы, бунта даже. И, конечно, в моей музыке много армянских и восточных мотивов.
— Какая восточная музыка вам нравится?
Я люблю много разной восточной музыки. Мне очень нравится ливанская певица Yasmine Hamdan (Ясмин Хамдан). Она стала известна после участия в фильме Джима Джармуша «Выживут только любовники». В одной из его сцен она исполнила свою песню Hal. У неё тоже такая меланхоличная, электронная музыка. Она как-то приезжала в Москву, я была на её концерте.
— Вы родились в Ереване и часто ездили с родителями в Москву, в какой-то момент окончательно обосновавшись там. Наверняка было тяжело. В Ереване остались школа, друзья. Музыка помогала вам привыкать к новому дому, новым людям?
Да, конечно. Когда я говорила, что музыка есть спасение, это не касалось только чего-то возвышенного. Было тяжело, я не хотела уезжать. Этот переезд стал переломным событием в моей жизни. И болезненным. Так у меня с Арменией сложилась неразделённая любовь: я что-то очень сильно любила, а меня оторвали от этого и увезли. Но всё, что ни делается, — всё к лучшему.
— Однажды вы вышли в 5 утра из дома и отправились играть свои песни на 8-й километр МКАД. Как так случилось?
Это один из моих самых любимых безумных поступков. Я ехала в пробке, а в Москве же всегда пробки, по ходу которых всякие мысли лезут в голову. Я в какой-то степени люблю эпатировать, но это больше с каким-то шутовством или детскостью связано. И вот в голову пришла мысль, что мне нужно привезти своё пианино на МКАД и спеть там. Решила приехать рано-рано утром. Причём от идеи до её воплощения прошло, наверное, месяца три. Я всё никак не могла осмелиться, потому что… Ведь это же целое пианино. Это МКАД. Непонятно, в общем, что может произойти.
Нашлись тоже безумцы, которые согласились помочь привезти моё пианино на МКАД. Это было незабываемое ощущение — играешь на пианино, поёшь, а мимо проносятся фуры. Было ощущение полной свободы. Мне кажется, такое только дети могут придумать. (Смеётся.) Но ведь все взрослые должны немного оставаться детьми.
Москва, Кузнецкий мост. Лето 2019 года. Фото: Marine Manasian
— А как вы выбрали место, где хотите выступить на улице?
Моё выступление этим летом на Кузнецком мосту было первым подобным. Чтобы выступить, надо было зарегистрироваться на сайте и подать заявку. Я постоянно отменяла свои заявки. Было страшно, и я придумывала разные причины не выходить. Место выбрала просто так: посмотрела, какое самое лучшее, и пошла туда. В итоге у меня было 20 выступлений на Кузнецком мосту.
Теперь, однозначно, Кузнецкий мост стал одним из моих любимых мест в Москве. Я раньше всегда говорила, что важно не место, а люди, с которым ты в этом месте. Но сейчас у меня появляются какие-то места моей музыки, и они мне становятся дороги. Когда я вспоминаю летний Кузнецкий мост, то у меня возникают ощущения, похожие на те, которые вызывают воспоминания об Армении.
— Что говорили люди на Кузнецком? Как встречали?
У меня есть песни на армянском и на английском. На Кузнецком мосту я пела три армянские песни — Tamam Ashkharh, Karmir Erg и гимн, посвящённый революции в Армении (тогда ещё не было моего альбома AREVI VOSKI). Могу точно сказать, что на песню Tamam Ashkharh останавливалось очень много людей — и русские, и армяне. Было очень приятно. Люди подходили ко мне, кто-то даже плакал после гимна. Многие не понимали, на каком языке я пою. Выдвигались самые неожиданные предположения — иврит, японский. (Смеётся.)
— На революцию в Армении вы откликнулись песней. Расскажите о ней.
Мама и я целыми днями следили в соцсетях за событиями в Армении. Мне хотелось быть там. В Москве я написала песню — Гимн революции. И уже после этого поехала в Ереван. Мы за три часа недалеко от Еревана сняли клип на песню. Мне хочется подчеркнуть, что моя песня не про политику. Она о любви, о единении, о пробуждении не просто одного человека, а целого народа.
— Недавно состоялась презентация вашего армянского альбома AREVI VOSKI («Золото Солнца»). Помимо ваших песен, туда вошли песни, написанные на стихи Егише Чаренца и Паруйра Севака. Они ваши любимые поэты?
Да, Егише Чаренц — мой любимый поэт. Я училась в 8-м классе в Ереване, когда мы его проходили. Кстати, Чаренц родился тогда же, когда и я, — 13 марта. (Улыбается.) Он сразу мне понравился. У него очень мелодичные стихотворения: можно просто брать их и петь.
У Паруйра Севака я выбрала маленькие стихотворения для первой в альбоме песни Intro и последней Melancholic Rhapsody. Вообще же, его стихотворения не очень мелодичны, их сложно петь. Но некоторые всё-таки получилось положить на музыку.
— Вы написали композицию, посвящённую культовому сериалу Дэвида Линча «Твин Пикс», а ещё сняли на неё клип — восьмиминутный магический трип. Почему «Твин Пикс»?
«Твин Пикс» — один из моих любимых сериалов. Когда он только выходил в 90-е, я его не видела. Посмотреть мне его посоветовал бывший барабанщик из группы. Он был фанатом «Твин Пикс». Как начала смотреть, так и прониклась. Фильмы Дэвида Линча — мистические, непонятные и нелепые, но при этом глубокие, оставляющие свой след в подсознании. В общем, проникшись сериалом Линча, я решила быть как-то причастной к нему, решила написать трилогию, а в итоге получилось пять частей. Каждая часть получилась по-своему уникальной, все они разные. Песня You Have a Choice вышла самой мощной. Это одна из моих самых любимых песен, мною написанных, и её очень хорошо встречают на концертах.
Беседовала журналист, литературный редактор Рипсиме Галстян