Мелодии памяти: две колыбельные из семидесятых
В Ереване 1970-х две колыбельные на стихи Рафаэла Патканяна обрели поистине всенародную любовь. Одна — «Приди, моя соловушка» — в исполнении Айрика Мурадяна, стала почти гимном молодого поколения. Другая, известная как «колыбельная Каначяна» или «колыбельная Лусине», благодаря хрустальному голосу Лусине Закарян, обрела новую жизнь под сводами церквей. Удивительным образом эта колыбельная проникла даже в репертуар аргентинской звезды Лолиты Торрес, которая исполнила её в стенах Матенадарана.
I.
В Ереване начала 1970-х годов на чёрно-белом экране маленького телевизора марки «Рубин» силуэт пожилого мужчины с пышной седой шевелюрой. Он стоит в пол-оборота к зрителям по ту сторону экрана. Движения скованны, голос тихий. Монохромный господин из телевизора — известный знаток этнографических песен Айрик Мурадян. Он исполняет песню на слова Рафаэла Патканяна «Приди, моя соловушка». На самом деле он не просто знает немало народных песен. Уроженец Ванского вилайета, историк, собиратель фольклора Айрик Мурадян — один из хранителей и реконструкторов редких сокровищ народного творчества Западной Армении. Человек, который за одну свою жизнь сумел сделать то, что до него никто не делал — вернуть народу память, не превратив её в тяжеловесные тома для библиотек. Он сам стал исполнять всё то, что сохранили переселенцы-беженцы в разных уголках Советской Армении. А самое большое чудо — его услышала молодёжь. Благодаря армянскому телевидению зрители и слушатели обрели то, что потеряли их родители.
. колыбельной!
Колыбельная: первая мелодия, первые слова, услышанные новорожденным. Первое признание в любви: вечной, чистой, настоящей. Той, которой не нужны слова, которую не надо прятать, не надо искать. Она даётся человеку с рождения и на всю жизнь.
Отчего колыбельные всего мира так узнаваемы и легко передаются не только от поколения к поколению, но и от народа к народу? Благодаря своему баюкающему ритму или силе материнской любви, заложенной в них? Если задуматься, любимых, известных колыбельных песен не так много, и сам жанр очень консервативный, с заданной раз и на всегда мелодичностью и с самыми простыми словами, которыми и выражается любовь. Колыбельные по своей значимости сравнимы с эпосом: такие же живучие, глубокие, поднимающиеся от самих корней народной жизни и на местном диалекте. И ведь слова так запросто не изменишь, иначе потеряется и мелодия…
Мелодия вечной любви: скромная, порой непритязательная, но всегда уводящая в другие миры, где покой и счастье. То счастье, та любовь, что ищет каждый человек со дня своего рождения, осмысливая эту тоску в живописи, стихах и музыке. А любовь эта не утрачена: она с каждым из нас от колыбели до самой смерти и настолько близко, что часто не заметна…
Итак, пожилой мужчина на чёрно-белом экране пел колыбельную. Уроженец Западной Армении Айрик Мурадян своим исполнением прославил не только себя или Рафаэла Патканяна (который, надо признаться, тогда был всего лишь автором из учебника), но и пробудил искренние любовь и уважение к забытому наследию.
Нередко песня «привязывается» к исполнителю, как и роль к артисту. Наверное, авторским можно назвать не только произведение, но и само исполнение. В этом смысле, «Приди, моя соловушка» — авторская песня Мурадяна, хотя её пели и поют все: и певцы, и народ. Всего себя посвятив этнографическим изысканиям, основав ансамбль народной песни и танца «Акунк», он остался в памяти очень многих именно исполнителем колыбельной «Приди, моя соловушка».
ՕՐՈՐՈՑԻ ԵՐԳ
Արի', ի'մ սոխակ, թո'ղ պարտեզ մերին,
Տաղերով քուն բե'ր տըղիս աչերին.
Բայց նա լալիս է. դու, սոխակ, մի' գալ.
Իմ որդին չուզե տիրացու դառնալ:
Ե'կ, աբեղաձա'գ, թո'ղ արտ ու արոտ,
Օրորե' տըղիս, քընի է կարոտ.
Բայց նա լալիս է. դու, ձագուկ, մի' գալ,
Իմ որդին չուզե աբեղա դառնալ:
Թո'ղ դու, տատրակի'կ, քո ձագն ու բունը,
Վուվուով տըղիս բե'ր անուշ քունը.
Բայց նա լալիս է, տատրակի'կ, մի՜ գալ,
Իմ որդին չուզե սըգավոր դառնալ:
Կաչաղա'կ ճարպիկ, գող, արծաթասեր,
Շահի զըրուցով որդուս քունը բեր.
Բայց նա լալիս է, կաչաղա'կ, մի' գալ.
Իմ որդին չուզե սովդաքար դառնալ:
Թո'ղ որսըդ, արի', քաջասի'րտ բազե,
Քու երգը գուցե իմ որդին կուզե...
Բազեն որ եկավ` որդիս լըռեցավ,
Ռազմի երգերի ձայնով քնեցավ:
Русский подстрочник
Прилетай, соловей, в наш сад!
Пусть твои песни навевают сон на глаза сыночка.
Но он плачет. Ты, соловей не прилетай.
Мой сынок не хочет быть священником.
Прилетай, жаворонок! Пусть на нашем поле
Колыбельная песня усыпит сынка.
Но он плачет. Не прилетай, птичка.
Мой сынок не хочет быть монахом.
Пусть ты, горлинка, твои непорочность и чистота
Хнычащему мальчику принесут сладкий сон.
Но он плачет. Не прилетай, горлинка.
Мой сынок не хочет быть могильщиком.
Сорока-воровка, падкая на серебро,
Посулами выгоды сыну сон принеси.
Но он плачет. Не лети, сорока.
Мой сынок не хочет быть купцом.
Прилетай на охоту, храбрый сокол!
Твоих песен, должно быть, сын хочет...
Сокол прилетел и утешил сынка,
Боевые песни напевая, убаюкал.
Cтихотворный перевод
Лети в наш сад, о сладкий соловей,
И усыпи неспящих сыновей;
Но те не внемлют песни соловья,
И не хотят служить у алтаря.
Пой, жаворонок, сыновьям в полях,
Падут они почить во светлых снах;
Но плачет горько маленький сынок:
Монахом он бы стать не смог.
О, горлинка, пусть чиcтота твоя,
Навеет сон в неспящее дитя;
Но плачет сын у горлинки в плену,
Могилы рыть не хочется ему.
Сорока, падкая на серебро,
Неси сынку заветное добро.
Но плачет сын, и прогоняет сон
Та мысль, что будет он купцом.
Ты сокол, что охотился вдали,
Пришедший из растерзанной земли.
Твоими песнями мой сын живёт,
И, значит, на войну пойдёт.
II.
Интересна и забавна история ещё одной известной колыбельной, также на слова Рафаэла Патканяна. Но в народе её чаще называют колыбельной Каначяна (по фамилии композитора Барсега Каначяна) или колыбельной Лусине — едва заслышав первые ноты, мы вспоминаем кристально чистый голос и облик прекрасной Лусине Закарян — непревзойдённой исполнительницы армянской духовной музыки.
.
Удивительные были времена: до сих пор остаётся загадкой, как эта колыбельная попала в репертуар Лолиты Торрес — знаменитой аргентинской актрисы и певицы. В 60-70-х годах она часто гастролировала по Советскому Союзу и неизменно приезжала в Ереван. Талантливая актриса с большим уважением относилась к культурному наследию разных народов и в свои выступления старалась включать произведения той страны, где выступала. Вероятно, так «колыбельная Лусине» и оказалась в её репертуаре. Для Торрес, многодетной матери, исполнение этой песни на армянском языке было не просто данью уважения…
Лусине Закарян. Фото из открытых сетевых источников.
Лолита Торрес. Фото из открытых сетевых источников.
.
Конечно, такой подарок не мог остаться без внимания. Ереван 70-х: самая беззаботная пора советского периода. Город строился, жизнь становилась интереснее, «заграница» приближалась — наши артисты ездили на гастроли «к ним», а «их» артисты приезжали к нам… Благодатная почва для всевозможных предположений!
Кто автор музыки? Барсег Каначян? Значит, он из Бейрута перебрался в Аргентину… Там он, конечно же, добился успеха, его уважают и ценят. В те годы понятие «светская хроника» отсутствовало, информация добывалась по крупицам — от знакомых, родственников. Поэтому приятные слухи не только закреплялись, но и обрастали новыми, порой совершенно «сериальными» подробностями. Торрес действительно очень любили в Армении, её фильмы и песни часто показывали по телевидению. Как тут не предположить, что Каначян — крёстный отец её детей? А заодно и автор гимна Аргентины.
.
В последний раз аргентинская певица спела «колыбельную Лусине» уже в начале 90-х, в холодном, тёмном Ереване. Но благодарные поклонники её не забыли. Спустя пару лет постсоветские экраны заполонили латиноамериканские, в том числе и аргентинские, сериалы. Не знаю, как в других городах, но в Ереване зрители скрупулёзно подсчитывали всех актёров с фамилией Торрес. Надо ли говорить, что всех этих «Торресов» записывали в дети или внуки Лолиты Торрес?
И, конечно, вердикт был неизменен: никто из «наследников» не мог сравниться со знаменитой «бабушкой». «Она была другой, — вздыхало старшее поколение, — горела, как огонь». И тяжко вздыхали… Может, жалея бездарных потомков, а, может, — свою отгоревшую молодость…
