Армянский музей Москвы публикует очерк знаменитой писательницы Сильвы Капутикян о выдающемся армянском актере и режиссере Ваграме Папазяне.

Ваграм Папазян. На протяжении долгих лет все вокруг было заполнено этим именем: с афиш, со страниц альбомов, газет и театральных реклам так проникновенно глядело его то гневное, то улыбающееся лицо, столько любви, тревоги, смятения, возмущения, мечтаний, проклятий, благословений источал он, так много людей с трепетом произносили его имя, что каждому, как долго бы он ни прожил на свете, кажется, что Папазян был до него, что он был всегда, что именно для него написал свою трагедию наш царь Артавазд, что это он вместе с Шекспиром бродил по узким улочкам Стратфорда, что не как начинающий, а как зрелый и мыслящий муж он сопутствовал старому Гоцци и его труппе по дорогам их странствий…

Таковы великие. Кажется, что без них не мог существовать и твой народ, что они всегда были до тебя, есть, будут и после тебя, навечно сливаясь с живущими.

Таковы великие, таков и Папазян. В его репертуаре немало было образов, созданных армянской драматургией. Своим искусством он прославил имя нашего народа во всех четырех частях света, кого бы ни играл, и на каком бы языке ни играл, с каких бы общечеловеческих высот ни толковал эти образы, все равно в них было что-то неуловимое, идущее от него самого. Не поэтому ли так безоговорочно поверил и так тяжко пережил разочарование его влюбленный Мавр, что в груди Папазяна билось сердце веками великодушного и веками обманутого народа; не потому ли с особой тревогой и смятенностью произносил его бледный Принц датский свое вечное: «Быть или не быть?», что актер хранил в своей душе страдание извечно находившегося на грани жизни и смерти армянского народа.

Взлелеянное природой любимое ее детище, Папазян стал также детищем армянского народа, этой не щедрой на ласку матери. Завидная судьба, не такая уж частая. Папазян — уроженец Константинополя, того города, что стал колыбелью и могилой для Сиаманто, Варужана, Зограба и Комитаса. Он прожил тысячу жизней вместо тысячи и одной жизни погибших и дожил до того счастливого времени, когда армянский народ обрел свою родину, свою столицу, свой театр, куда Папазян вошел, как чудом спасшийся наследник уничтоженного рода, вошел, чтобы своей жизнью и даром своим подтвердить жизненность этого талантливого и этого многострадального рода.

Яркой, разноголосой, мятежной была жизнь Папазяна, в ней слились размах и жизнелюбие античности с исканием и сосредоточенностью человека Возрождения. Он был тем мореплавателем, который, бросив якорь у родных берегов, не раз рассекал морские волны на лодках и плотах шел наперерез бурям и штормам, всегда исполненный ненасытного порыва к далям, всегда в поисках нового, в уповании достичь его. И наш народ, как верная, терпеливая Пенелопа, ждал его, своего Одиссея. Ждал, прощая, любя, веря. И он пришел к своему народу, пришел навеки приклонить усталую голову к его надежным коленям. Из этих далеких далей он возвращался всегда с грузом опыта, который и лег в фундамент его великолепного двухтомного литературного творения — «Взгляд в прошлое». Это одиссея его всеобъемлющей жизни, новые высверки могущества великого армянского языка, потрясая которым всех нас, он явился из-за раздвинутого занавеса на сей раз не как Отелло, Гамлет или Дон Жуан, а как писатель, в котором все вместе — и Отелло, и Гамлет, и Дон Жуан…

Трудно говорить о Папазяне, и не только потому, что на протяжении пятидесяти лет он постоянно слышал самые лестные, возвеличивающие его слова, но и потому, что сам он — тот чародей слова, в сравнении с которым произнесенные нами слова могут показаться лепетом, и нам, писателям, остается только выкинуть перед ним белый флаг.

Литература — не поклонница внешнего, как Мельпомена, для нее не существенны ни прибавление лет, ни морщины на лице, ни слабеющий голос, ей нужно лишь горение души и данный свыше талант.

И этим талантом был щедро одарен Папазян, сумевший торопливое порхание быстрокрылой славы артиста остановить своим чудотворным пером — остановить время.

1960

Источник: Капутикян С. Встречи без расставаний, 1987

Обложка: Ваграм Папазян. Фото: hayazg.info

Святочные истории об армянском театре

Встреча в ресторане «Славянский базар»: как начинался театр Станиславского и Немировича-Данченко